(с лат. — «Истина — в вине, здоровье — в воде»)
Савелий и Лёнчик разлили уже по третьей, «за пятницу!», и тут до них донеслось, как лифт на площадке электрически прогудел и открылся – звукоизоляция дерьмовая! – а потом в дверь дважды позвонили. Савелий, хозяин квартиры, поставил рюмку на стол и пошаркал открывать дверь.
– О! Валерьяныч прибыл! Здорово, бродяга! Слышь, Лёнчик, собутыльников прибавилось! – впустив гостя, радостно прокричал в сторону кухни Савелий.
Валериан Андреевич разулся, повесил верхнее и прошел к знакомому месту пиршества, прихватив пузатый магазинный пакет.
Пока он выкладывал принесенную закуску, готовился резать, откупоривать себе бутылку вина, его приятели решили не пропускать третью и таки выпили. Закусив, продолжили прерванный появлением Валериана разговор.
Горячился, как обычно, Лёнчик:
– Да всё твоё христианство – это вообще человеконенавистническая выдумка евреев. Туфта! Они там еще себе жопы камнями подтирали, когда наши, славяне-то, городища отстраивали и астрономию использовали вовсю!
– Никакая не человеконена… – Савелий запнулся – …стническая, что ты плетёшь такое! Там всё наоборот – христианство - это дальнейшее развитие философии Платона и всех этих греков – Савелий пытался парировать услышанными когда-то фактами.
Валерьян Андреич вполуха прислушивался к их разговору, а сам внутренне расслаблялся: всё как обычно! Лёня гнёт свою линию, не желая быть неправым, Савелий, чувствуя недостаток знаний для отражения выпадов оппонента, вкидывал в дискуссию неожиданные для окружающих, но вполне оправданные и понятные только для него самого, контраргументы:
– Говно это всё! У меня мастер, на заводе, старикан один. Так он еще при Сталине диамат сдавал, на пять, всего Платона вдоль и поперёк знает… Рассказываешь ты мне тут, ага!
И в сторону, Валериану:
– Печёночку вот пожарили, угощайся!
– По старо-платоновски? На оливковом масле?– попытался разрядить обстановку Валериан, поднимая бокал.
Выпили. Савелий потянулся за гитарой, зазвучал нестройный перебор. Лёнчик, жуя грибок, задиристо спросил:
– Ты-то что, Валерьяныч, в своём институте, всё штаны просиживаешь? Или доброе-вечное изобретаете? Давай, колись! Что там ещё задумали для наших вероятных противников?
– Да так, работаем над одним проектом, полузакрытым, особо распространяться не могу – ответил Валериан, всем видом показывая, что на самом деле ему очень хочется рассказать о своей работе.
– Да ладно, мы ж тут все свои, дальше нас не уйдет! – вразнобой заверили его оба поддатых приятеля.
– Ну, если вкратце, то разрабатываем теоретическую концепцию невидимости материи. Как-то так.
– То есть вы там пытаетесь создать что-то невидимое, типа как эти американские самолёты-стелз? – проявил осведомленность Лёнчик.
– Ну да, только стелз-технология – она для радиоизлучения, эффективно поглощает его, отражает в разные стороны, и по-минимуму в сторону приемника локатора, ну и, соответственно, его почти не видно на экране. Ну а мы работаем над невидимостью для обычного глаза, в оптическом диапазоне – разъяснил Валериан Андреевич, чувствуя себя взрослым и важным, объясняющим ребенку что-то простое и понятное людям знания, но совершеннейшим чудом для ребенка.
– И что там сложного? Не нашли, что ли, как создать невидимый объект? – удивился Савелий – Это же ерунда на постном масле! Мне мой мастер в цеху, старикан ещё сталинский, про такое давно рассказывал! Давай на пузырь коньяка забьемся, и я тебе расскажу как невидимый объект сделать?
– Слабо верится, конечно, но без проблем, согласен хоть на пять звёздочек, икс-о! – Развеселился Валериан Андреевич – И что же он такого понарассказывал, этот твой ленинец, излагай, фантазёр! Небось по-пьяни наплёл тебе, как обычно, три вагона пурги?
Налили, выпили, для смазки рассказа и Савелий, закусив, начал:
– Я ж говорил, Степан Николаич всего Платона и и греков этих еще в сталинские годы всех прохавал от и до, на курсах повышения квалификации. Он же партийный был, их посылали, строго! Там такие профессора преподавали, не то, что сейчас – зубры! Короче - как раз там было про невидимый, но существующий объект, это еще тогда люди знали…
– Да когда эти греки жопы камнями… – начал было Лёнчик, но был остановлен рассказчиком.
– Да погоди ты тараторить, дай сказать, балабол! Вот, к примеру ты не знал, а печень – это зеркальный орган у нас внутри, они так считали, который отражает исходящие из ума мысли, а душа мечется между умом и этим зеркалом, и эти образы являются нашему взору.
– Дичь какая-то! Что за хрень ты несёшь? – опять начал Лёнчик, успевая умело разливать по рюмкам. Валериан Андреич, внимательно слушая, налил вина и себе.
– Давай лучше вдарим по твоей печ… По твоему зеркалу! – поднял рюмку Лёнчик.
Все выпили, кроме Савелия. Держа рюмку на весу и смотря сквозь стену, тот продолжал:
– Какое, всё-таки, у вас дремучее неприятие истины, господа! Ну так далее, смотрите: вещь, которая существует, но её совершенно невозможно увидеть – это самое обычное зеркало!
– Ага, хуеркало… – хмыкнул пьяным голосом Лёнчик, но Валериан Андреевич его перебил:
– Продолжай, это интересно - как это так, что зеркало невидимое? Вот же, у тебя в ванной оно висит, и я его прекрасно вижу!
– Ну так ты видишь не зеркало, придурок, а рамку вокруг него! А если рамку убрать – что ты увидишь? Ничего! Зеркала не будет, а останется только отражение! Об этом эти философы и говорили, что-то типа: когда смотришь в зеркало, то в результате получаются лишь видимости форм и предметов, а не подлинные сущие вещи. Ну и прочее, уже не помню. Главное, что если зеркало само по себе, без рамки, то оно невидимое! Как тебе такое объяснение, а? – Савелий заметил рюмку в руке и немедленно выпил – с тебя пузырь, профессор!
– Слышь, ты, философ! Спой уже лучше что-нибудь – потребовал Лёнчик, желая закончить сложную для него болтовню. Ему очень не нравилось, когда кто-то, кроме него, оказывался в центре внимания.
Валериан задумчиво жевал ломтик сыра, а Савелий вернулся к гитаре и затянул свою песню, откуда Валериан Андреевич запомнил только припев: «Как сейчас… Как тогда…»
Савелий окончил песню и обратился к Валериану:
– Ну что, будет с тебя коньяк или нет? Или, может, мне супостату эти истины выдать? А что, завтра же на фейсбуке пост запилю…
– А я вообще на фейсбуке не зарегистрирован! Чтоб мои данные какому-то Цукербергу улетали - мне такого нахрен не надо! – не мог не встрять со своим особым Лёнчик.
Молчащий до этого Валериан Андреевич поморщился, вздохнул глубоко, огляделся по-сторонам, выхватил из кармана небольшой пистолет и выстрелил в обоих собутыльников, потратив на каждого из них по две пули.
Ибо он понимал, что пьяная болтовня – пьяной болтовнёй, а разглашать тайну высшего государственного уровня непозволительно даже в пустых алкогольных трёпах.
Долг – превыше всего. Оставалось только разобраться со Степаном Николаевичем.
«Цель бога состояла в том, чтобы исходящее из ума мыслительное воздействие оказалось отражено печенью, словно зеркалом, которое улавливает напечатления и являет взору призраки…»
(Платон. Сочинения. Тимей, 71b)
